Газпром в кризисе: кто займет кресло Миллера?
Претендент первый.
Был у Толстого такой персонаж - хороший служака Иван Ильич. Все дела у него в гору шли, как ему казалось, но приключился недуг и «с ним сделалось то, что бывало с ним в вагоне железной дороги, когда думаешь, что едешь вперед, а едешь назад и вдруг узнаешь настоящее направление». То, что казалось в предшествующей жизни приятным и приличным, теперь переживается как фальшивое и ложное.
Алексей Борисович, чувствующий себя очень плохо, о чём СМИ уже сообщаи, должен замечать нечто подобное. Близкие и родные скорее раздражены ситуацией, а некоторые больше беспокоятся о том, кто займет должность Миллера.
Уже видны первые признаки надвигающейся борьбы за трон — претенденты начинают выдвигать свои права. Так, в известном региональном издании 47news недавно появилась, казалось бы, нейтральная статья. Имен и фамилий (кроме Новака и Путина) там как бы нет, заголовок аналитический и даже немного критический. Однако уже со второй половины текста становится понятно – это ода. Ведь кто спасает попавшего в сложную геополитическую ситуацию газового монополиста?
Правильно, «Газпром межрегионгаз», который своими успехами в газификации стал главным трейдером энергоносителя в 2024 году. Кто же руководит такой успешной «дочкой» корпорации? Конечно, Сергей Густов, который пять лет назад сменил на этом посту близкого Миллеру Кирилла Селезнева.
А на следующий день на ленте того же издания появляется новость о том, что отца Густова – Вадима Густова (в прошлом губернатора Ленобласти) – Путин наградил орденом Александра Невского.му не секрет, что Сергей Густов – человек амбициозный. И скрывать эти амбиции от начальства он умеет очень хорошо. А то, что эти две информационные статьи были опубликованы в издании 47news, контролируемом в АП, лишь подтверждает, что дела у Миллера совсем плохи и желающим занять его кресло уже надо торопиться.
Остаётся ждать заявлений других претендентов. Понятно, что Густов не единственный.
«Кай - человек, люди смертны, поэтому Кай тоже смертен... И Кай точно смертен, и ему положено умирать, но мне, Ване, Ивану Ильичу, со всеми моими чувствами, мыслями, – мне это другое дело. И не может быть, чтобы мне было суждено умереть. Это было бы слишком ужасно.»